«Чем докажешь сказанное?»
«Ты сокровище, князь Аршавир, - говорили его улыбающиеся глаза, — а я вот уже сколько лет искал и не находил возможности убрать тебя из дворца, бросить камень во все растущую в глазах ромеев славу и честь Тер-Петроса. Были у меня две заботы, ты мне обещаешь обе разрешить, князь Аршавир. Если ты свергнешь Тер-Петроса, то и сам погибнешь вместе с ним, и я до самого гроба буду благодарен тебе и не перестану возносить молитвы за спасение твоей души безумца».
Трон снова заскрипел под царем Армении. Но на этот раз тело царя вдавилось глубже, расползлось и, казалось, слилось со спинкой трона. Неподвижно сидящие в глазницах стеклянные яблоки стали еще выпуклее. Его взгляд статуи на мгновение заколебался. Десница потянулась вверх, бесцельно поблуждала в воздухе и вновь бессильно опустилась. Но в следующее мгновение взгляд царя был снова тверд и непроницаем.
«Ты согласен?» — раздался его глухой голос.
«Согласен, государь!» — воскликнул он как можно более дерзко.
Не преклонив колен, он повернулся и пошел к выходу под ошеломленными взглядами присутствующих. Смотрели так, как будто провожали покойника. Думали, ушел и больше не вернется. Думали, еще один сумасброд оступился на скользкой вершине вечной борьбы за власть и безвозвратно низринулся.
«Лучше оставаться у подножия,— раздумывали почитатели золотой середины,— все неожиданные взлеты кончаются неожиданным падением».
«Давно пора,— злорадствовали более честолюбивые,— сбежал из монастыря, явился, сделался равным государю и весту Саркису»...
У выхода он споткнулся о чью-то подставленную ногу и едва не растянулся на полу, но даже не обернулся, не посмотрел, чья была нога, потому что верил, что победит и победителем вернется во дворец.
